Мильтон и Булька. С вопросами и ответами для почемучек (8 стр.)
Что это за морозный пар?
Зимой, в морозную погоду, когда мы выдыхаем воздух, он превращается в пар. Вот и заяц выдыхая, окружает себя таким облаком. Мы выдыхаем тёплый воздух, он смешивается с холодным воздухом и превращается в множество маленьких капелек (конденсируется), вот откуда появляется пар.
Что такое гумно? Зачем оно? Что такое субои?
Гумно – это огороженный участок земли в крестьянском хозяйстве, предназначенный для хранения и обработки зерна. Иногда под гумном понимают одно большое деревянное сооружение, построенное для тех же целей. Субой – это снежный сугроб.
Зачем зайцы играют?
Так называемые «игры» носят предсвадебный характер, довольно часто самец и самка поднимаются на задних лапах и дерутся друг с другом. Это немного напоминает бокс. То есть не самцы дерутся между собой за самок, а именно дама ставит на место самца. Слабые самцы отстают, а самые стойкие добиваются расположения партнёрши.
Правда ли, что все зайцы с открытыми глазами спят?
Нет, зайцы спят с закрытыми глазами, но имеют привычку отдыхать на лёжке с открытым. Отдыхающего (и спящего) зайца очень трудно обнаружить. Окрас зайца защищает его от врагов.
Сова и заяц
Смерклось. Стали совы летать в лесу по оврагу, высматривать добычу.
Выскочил на полянку большой русак, стал охорашиваться. Старая сова посмотрела на русака и села на сук, а молодая сова говорит:
– Что ж ты зайца не ловишь?
– Не по силам – велик русак: ты в него вцепишься, а он тебя уволочёт в чащу.
А молодая сова говорит:
– А я одной лапой вцеплюсь, а другой поскорее за дерево придержусь.
И пустилась молодая сова за зайцем, вцепилась ему лапой в спину так, что все когти ушли, а другую лапу приготовила за дерево уцепиться. Как поволок заяц сову, она уцепилась другой лапой за дерево и думала: «Не уйдёт».
Заяц рванулся и разорвал сову. Одна лапа осталась на дереве, другая на спине у зайца.
На другой год охотник убил этого зайца и дивился тому, что у него в спине были заросшие совиные когти.
Булька. Рассказ офицера
У меня была мордашка… Её звали Булькой. Она была вся чёрная, только кончики передних лап были белые.
У всех мордашек нижняя челюсть длиннее верхней и верхние зубы заходят за нижние; но у Бульки нижняя челюсть так выдавалась вперёд, что палец можно было заложить между нижними и верхними зубами. Лицо у Бульки было широкое; глаза большие, чёрные и блестящие; и зубы и клыки белые всегда торчали наружу. Он был похож на арапа. Булька был смирный и не кусался, но он был очень силён и цепок. Когда он, бывало, уцепится за что-нибудь, то стиснет зубы и повиснет, как тряпка, и его, как клещука, нельзя никак оторвать.
Один раз его пускали на медведя, и он вцепился медведю в ухо и повис, как пиявка. Медведь бил его лапами, прижимал к себе, кидал из стороны в сторону, но не мог оторвать и повалился на голову, чтобы раздавить Бульку; но Булька до тех пор на нём держался, пока его не отлили холодной водой.
Я взял его щенком и сам выкормил. Когда я ехал служить на Кавказ, я не хотел брать его и ушёл от него потихоньку, а его велел запереть. На первой станции я хотел уже садиться на другую перекладную, как вдруг увидал, что по дороге катится что-то чёрное и блестящее. Это был Булька в своём медном ошейнике. Он летел во весь дух к станции. Он бросился ко мне, лизнул мою руку и растянулся в тени под телегой. Язык его высунулся на целую ладонь. Он то втягивал его назад, глотая слюни, то опять высовывал на целую ладонь. Он торопился, не поспевал дышать, бока его так и прыгали. Он поворачивался с боку на бок и постукивал хвостом о землю.
Я узнал потом, что он после меня пробил раму и выскочил из окна и прямо, по моему следу, поскакал по дороге и проскакал так вёрст двадцать в самый жар.
Какой породы был Булька?
Порода Бульки называлась мордаш. Сейчас уже нет таких собак. Они были похожи на современных бульдогов: низкорослые, коренастые, с большой головой и выдвинутой нижней челюстью. Так же как и бульдоги, мордаши использовались в боях, но также привлекались и к охоте.
Почему собака не отпускала медведя?
У мордашей была такая особенность: если собаки кусали противника, их челюсти так сильно сжимались, что самостоятельно они свою пасть открыть и разжать зубы уже не могли, пока не пройдёт охватившее их яростное возбуждение или пока не плеснут на них воды. Эта ценная на охоте или в бою способность получила название «мёртвая хватка». Дело в том, что порода выводилась как бойцовая.
Неужели собака может столько пробежать (кстати, сколько это 20 вёрст)?
Верста – русская единица измерения расстояния, соответствует 1066,8 м, чуть больше километра. В зависимости от возраста, породы и тренированности собаки дистанция, которую она способна преодолеть в беге, может быть разной. Немецкая овчарка пробегает, при соответствующей подготовке, 20 км и даже 30 км. Что касается Бульки, возможно, в экстренной ситуации он и смог преодолеть такое расстояние, но для него это было крайне тяжело, так как бульдогообразным собакам, с короткой мордой и их особенностью дыхания такие нагрузки противопоказаны…
Булька и кабан
Один раз на Кавказе мы пошли на охоту за кабанами, и Булька прибежал со мной. Только что гончие погнали, Булька бросился на их голос и скрылся в лесу. Это было в ноябре месяце: кабаны и свиньи тогда бывают очень жирные.
На Кавказе, в лесах, где живут кабаны, бывает много вкусных плодов: дикого винограду, шишек, яблок, груш, ежевики, желудей, терновнику. И когда все эти плоды поспеют и тронутся морозом, – кабаны отъедаются и жиреют.
В то время кабан так бывает жирён, что недолго может бегать под собаками. Когда его погоняют часа два, он забивается в чащу и останавливается. Тогда охотники бегут к тому месту, где он стоит, и стреляют. По лаю собак можно знать, стал ли кабан, или бежит. Если он бежит, то собаки лают с визгом, как будто их бьют; а если он стоит, то они лают, как на человека, и подвывают.
В эту охоту я долго бегал по лесу, но ни разу мне не удалось перебежать дорогу кабану. Наконец, я услыхал протяжный лай и вой гончих собак и побежал к тому месту. Уж я был близко от кабана. Мне уже слышен был треск по чаще. Это ворочался кабан с собаками. Но слышно было по лаю, что они не брали его, а только кружились около. Вдруг я услыхал – зашуршало что-то сзади и увидал Бульку. Он, видно, потерял гончих в лесу и спутался, а теперь слышал их лай и так же, как я, что было духу катился в ту сторону. Он бежал через полянку, по высокой траве, и мне от него видна только была его чёрная голова и закушенный язык в белых зубах. Я окликнул его, но он не оглянулся, обогнал меня и скрылся в чаще. Я побежал за ним, но чем дальше я шёл, тем лес становился чаще и чаще. Сучки сбивали с меня шапку, били по лицу, иглы терновника цеплялись за платье. Я уже был близок к лаю, но ничего не мог видеть.
Вдруг я услыхал, что собаки громче залаяли, что-то сильно затрещало, и кабан стал отдуваться и захрипел. Я так и думал, что теперь Булька добрался до него и возится с ним. Я из последних сил побежал чрез чащу к тому месту. В самой глухой чаще я увидал пёструю гончую собаку. Она лаяла и выла на одном месте, и в трёх шагах от неё возилось и чернело что-то.
Какие собаки жили у толстого
Зацепился тут за рассказы Льва Толстого о своей собаке Бульке: «У меня была мордашка. Ее звали Булькой.»
Сначала не обратил внимание на «мордашку» — подумал, что это просто ласковое прозвище бульдога, а Толстой – ещё один из нас – бульдожатник.
Приятно сознавать, что Лев Толстой тоже был любителем английских бульдогов, но радость эта оказалась несколько преждевременной. А попытки разобраться с породой Бульки увели в глубь веков.
Первые сомнения в том, что Булька – это бульдог в современном его понимании, заронило описание собаки:
«Она была вся черная, только кончики передних лап были белые.
У всех мордашек нижняя челюсть длиннее верхней и верхние зубы заходят за нижние; но у Бульки нижняя челюсть так выдавалась вперед, что палец можно было заложить между нижними и верхними зубами. Лицо у Бульки было широкое; глаза большие, черные и блестящие; и зубы и клыки белые всегда торчали наружу. Он был похож на арапа.»
Всё хорошо, но вот окрас явно не бульдожий. На акарели Edwards Sydenham (известного художника-натуралиста конца 1700х – начала 1800х) можно увидеть типичные окрасы бульдогов того времени: белый, тигровый и рыжий.
И тогда и сейчас однотонный чёрный цвет бульдогов считался браком. Допустима только чёрная маска.
Что ещё поразило. Похоже это совсем не тот бульдог, который есть сейчас. Он ходил на охоту, запросто гонял волков и медведей. Причём он не был и староанглийским бульдогом – Толстой упоминает, что лапы у него были короткие.
Окончательно стало понятно, что это не бульдог, после описания того, как Булька, догоняя уезжавшего на Кавказ Толстого, выбил оконную раму и пробежал 20 вёрст по жаре. Бульдог? Двадцать вёрст бегом по жаре? Нет, это явно кто-то другой!
В попытках разобраться, что же это был за зверь, выяснилось, что «мордашка» — это самостоятельная порода. Её упоминание обнаружилось в описаниях пород того времени в книге Л. Буссе, магистра ветеринарных наук, «Собака въ главныхъ и побочныхъ ея породахъ» (1859).
«Мордашка. С. mastivus albionensis. Der alt-englische Hund alt-englische Dogge. The Old-english Dog. Порода, встрЪчавшаяся въ древнiя времена Англiи.»
Получается, что Булька – это староанглийский мастиф?
Но тут попался под руку Л. П. Сабанеев со своей книгой «Собаки охотничьи, комнатные и сторожевые. Борзые и гончие» (1896):
«Что мордаши были известны на Руси до нашествия монголов, не подлежит никакому сомнению: они были, вероятно, еще более распространены во времена князей галицких и киевских, чем позднее — в эпоху татарщины, когда юг и юго-восток заградили татары, а запад и юго-запад — литовцы и поляки, надолго прекратившие всякого рода непосредственные сношения Европой.
Этим прекращением сношений объясняется самостоятельное развитие русских пород борзых и гончих, резко отличающихся от западноевропейских.»
То есть по Сабанееву выходит, что мордаш – это русский молосс и является исконно русской собакой.
Так какая же собака была у Толстого? Староанглийский мастиф или древнерусский мордаш-молосс? И какая у них связь с бульдогами, если Толстой русскую «мордашку» называл по-английски «булькой»?
Действие рассказов относится к району 1850-х годов. Порода, в принципе, уже была известна, хотя в Британии ещё не было ни одного клуба этой породы. И тогда термин «бульдог» чаще использовался для описания не одной, а целой группы различных пород травильных собак.
Кроме того, каждый «магистр» стремился оставить свой след в истории и придумать свою классификацию. У одного мордаш – это уменьшенная версия меделяна. У другого меделяны входят в группу мордашей. У третьего мордашка – мелкий мордаш.
Тот же Буссе вообще считал меделяна старой английской породой, и мастифы у него родились на туманных берегах Альбиона и являлись побочной веткой бульдогов:
«Меделянская собака. С. mastivus. Le dogue de forte race. Der englische Hund, englische Dogge, schwerer Hetzhund. The Mastiff, Mastive or Bande Dog. Англiйская порода, отъ смЪшенiя бульдога съ дворняшкою или бульдога съ большою датскою.»
(Здесь и и далее C. – это Canis – «собака» по латыни.)
Бульдоги у него входили в группу мордашей, а самого бульдога Буссе вообще отождествлял с молоссом. А сейчас молоссы – это группа, в которую помимо бульдога входит ещё куча пород.
Да и самих бульдогов Буссе насчитывал немало:
— Булъдогъ. С. molossus
— Двуносый бульдогъ. С. molossus nasica s. palmatus
— Круглоголовый бульдогъ. С. molossus orbicularis
— Тибетскiй бульдогъ. С. molossus thibetanus
То есть бульдог в то время тоже являлся группой пород, а не отдельной породой. И часто встречающееся в те времена раздельное написание «bull-dog» или даже без дефиса «bull dog» подтверждает, что это было просто название целой группы травильных (бойцовых – pugnace) собак. Да и в самой Британии ещё до того, как термин «бульдог» прижился, подобных собак называли wide mouthed dog – широкоротая (широкомордая) собака – прямой семантический аналог русской «мордашки».
Теперь, вроде, становится понятно, почему Толстой русскую «мордашку» называл английской «булькой».
В любом случае у Льва Толстого был не английский бульдог (как считается в Википедии), не староанглийский и тем более не французский, как мечтают французятники на своих форумах ))).
А была таки у Толстого мордашка. Просто звали её Булькой.
P.S. Что ещё интересно – в интернете можно найти достаточно много изображений меделянов (фотографии и гравюры из старых книг), а вот как выглядели мордаши – непонятно. Их изображения отсутствуют напрочь. Прямо, какая-то секретная собака!
P.P.S. Тексты эти долго выискивал, поэтому по итогу решил уложить в одно место и сами рассказы Толстого о Бульке, и выдержки из книг Буссе и Сабанеева. Желающие составить своё мнение о проблеме могут ознакомиться с ними здесь.
Да и просто рекомендую ещё раз перечитать о трагической судьбе Бульки. Несколько листов лаконичного текста мастера пера, из которых нынешние умельцы вполне могли бы соорудить сценарий водянистого сериала сезонов на пять!
Миссисипи Иосифа Бродского, Булька Владимира Маяковского, Бокс Второй Владимира Набокова и другие питомцы русских писателей и поэтов из двух непримиримых лагерей — кошатников и собачников.
Кошатники
Надежда Тэффи
Надежда Тэффи. Фотография: fotomastak.ru
Надежда Тэффи. Фотография: chelib.ru
Надежда Тэффи. Фотография: predanie.ru
Тэффи, написавшая целую кошачью книгу про Тигрокота и Белолапку, была большой любительницей кошек. Более того, она не могла простить другим людям равнодушное к ним отношение: «Для меня человек, не любящий кошек, всегда подозрителен, с изъяном, наверное. Неполноценный. Люди для меня делятся на тех, кто любит кошек и кто их не любит. Человек, не любящий кошек, никогда не станет моим другом. И наоборот, если он кошек любит, я ему много за это прощаю и закрываю глаза на его недостатки».
Надежда Тэффи была настолько привязана к своим домашним питомцам, что, когда по случаю 300-летия дома Романовых ее пригласили в императорский дворец, писательница приехала туда в сопровождении пяти кошек. Видимо, сказался прошлый опыт путешествий без них: «Мне было бы не так грустно и скучно в этом противном Биаррице, если бы у меня была кошка. С кошкой мне было бы легче». Поэтому, когда Тэффи эмигрировала и обосновалась в Париже, она, несмотря на крошечную квартирку и стесненные средства, все-таки разделила дом с котом.
Иосиф Бродский
Иосиф Бродский и неизвестный кот. Фотография: medialeaks.ru
Иосиф Бродский и кот Миссисипи. Фотография: pinme.ru
Иосиф Бродский и кот Миссисипи. Фотография: interesnoznat.com
Для Иосифа Бродского коты были буквально тотемными животными — он любил рисовать их, использовать кошачьи словечки в речи и даже признавался в своей мечте стать котом.
Коты стали и героями его поэзии. Одному из них, котенку Пасу, Бродский посвятил целую оду:
О синеглазый, славный Пасик!
Побудь со мной, побудь хоть часик.
Смятенный дух с его ворчаньем
Смири своим святым урчаньем.
Позволь тебя погладить, то есть
Воспеть тем самым, шерсть и доблесть.
Весь, так сказать, триумф природы,
О честь и цвет твоей породы!
Конечно, коты жили и у поэта дома. В Ленинграде — Кошка в белых сапожках, уже в эмиграции — Большой Рыжий. Самым известным котом Бродского стал Миссисипи, который появился у него в Нью-Йорке. Миссисипи был предметом гордости Бродского, и особо значимым гостям поэт предлагал в знак уважения его разбудить. Миссисипи сопровождал Бродского в поездках за город, где увлеченно носился за белками. Когда поэт умер, Миссисипи очень тосковал по нему и еще долгое время продолжал одиноко спать в его кресле.
Марина Цветаева
Марина Цветаева. Фотография: dommuseum.ru
Марина Цветаева, кот и София Парнок. Фотография: russianpoetry.ru
Марина Цветаева. Фотография: dommuseum.ru
Первым котом Марины Цветаевой был черный Васька, о котором она вспоминала в дневнике: «Мы вновь и вновь обегаем дом, взлетаем на антресоли, по нашей лестнице — когда-то мы увидим ее? Черный Васька, взъерошенный от объятий, тоже, как и мы, в дорожной лихорадке. Весь багаж обнюхан им поштучно. Кот напутствует вещи в иные края и дома».
Когда Цветаева вышла замуж за Сергея Эфрона, у них жили сначала Кусака, а потом Атос: «Серый пушистый дымчатый зеленоглазый кот развалился на моем письменном столе. Огромный кот возлежит на спине, чуть извернувшись, лапы — кверху, наслаждаясь сном, как только кошки умеют. Отрешенно. Самозабвенно». Одному из любимых котов, который прожил в доме Цветаевой всего три дня, а потом ушел и не вернулся, она посвятила стихотворение:
Свернись в оранжевый клубок
Мурлыкающим телом,
Спи, мой кошачий голубок,
Мой рыжий с белым!
Ты пахнешь шерстью и зимой,
Ты — вся моя утеха.
Переливающийся мой
Комочек меха.
Владислав Ходасевич
Владислав Ходасевич. Фотография: coollib.com
Владислав Ходасевич. Фотография: coollib.com
Владислав Ходасевич и кот Наль. 1931. Фотография: coollib.com
По воспоминаниям Владислава Ходасевича, его первыми словами были «Кыс, кыс». Так началась любовь к кошкам, которая, как писал поэт, «проходит через всю мою жизнь и меня радует, что с их стороны пользуюсь я взаимностью. Мне нравится заводить с ними летучие уличные знакомства и, признаюсь, моему самолюбию льстит, когда бродячий и одичалый кот по моему зову подходит ко мне, жмется к ногам, мурлычет и идет за мной следом».
Главным котом в жизни Ходасевича был черный Мурр: «Мурр являлся ко мне в любой час дня или ночи и до тех пор кричал (несколько в нос) «Сыграем! Сыграем!» — покуда я не соглашался сыграть с ним в прятки. Он носился по комнатам, прячась за мебель и за портьеры и заставляя меня его отыскивать, — и готов был длить забаву до бесконечности, хотя у меня уже ноги подкашивались от утомления. Зато и нет ничего более трогательного, чем кошачья дружба. Она проявляется в особенности тогда, когда плохи ваши обстоятельства или тяжело у вас на душе. Положительно могу утверждать, что стоило мне быть расстроенным — кот, до этой минуты не обращавший на меня внимания, тотчас приходил ласкаться. Это кошачье участие всегда исполняет меня глубокого умиления».
Когда Мурр умер, Ходасевич посвятил ему стихи:
В забавах был так мудр и в мудрости забавен —
Друг утешительный и вдохновитель мой!
Теперь он в тех садах, за огненной рекой,
Где с воробьем Катулл и с ласточкой Державин.
О, хороши сады за огненной рекой,
Где черни подлой нет, где в благодатной лени
Вкушают вечности заслуженный покой
Поэтов и зверей возлюбленные тени!
Когда ж и я туда? Ускорить не хочу
Мой срок, положенный земному лихолетью,
Но к тем, кто выловлен таинственною сетью,
Все чаще я мечтой приверженной лечу.
И верится тогда: под элизейской сетью
Дерев невянущих – мы встретимся опять,
Два друга любящих, две тени, чтобы третью,
Равно нам милую, любовно поджидать.
Новые коты впоследствии так и не смогли заменить Ходасевичу любимого Мурра.
Собачники
Антон Чехов
Антон Чехов на прогулке в Ялте с собаками Тузиком и Каштаном. Фотография: my-chekhov.ru
Антон Чехов. Фотография: all-biography.ru
Антон Чехов в Мелихове с таксой Хиной. 1897. Фотография: littlefeet.ru
Антон Чехов был большим поклонником такс. У него жили сразу две — черный Бром Исаевич и рыжая Хина Марковна. Имена для своих питомцев Чехов выбрал как настоящий врач: бром и хина были самыми популярными в его время лекарствами. В письмах Николаю Лейкину, хозяину родителей его такс, Чехов подробно описывал жизнь своих любимцев: «Таксы Бром и Хина здравствуют. Первый ловок и гибок, вторая неуклюжа, толста, ленива и лукава. Первый любит птиц, вторая тычет нос в землю. Оба любят плакать от избытка чувств. Понимают, за что их наказывают. У Брома часто бывает рвота. Влюблен он в дворняжку. Хина все еще невинная девушка. Любит гулять по полю и лесу, но не иначе как с нами. Драть их приходится почти каждый день; хватают больных за штаны, ссорятся, когда едят, и т. п. Спят у меня в комнате».
Владимир Набоков
Владимир Набоков. Фотография: be-in.ru
Владимир Набоков. Фотография: be-in.ru
Владимир Набоков. Фотография: be-in.ru
Еще одним любителем такс был Владимир Набоков. Сначала таксы жили в его родительском доме, позже писатель завел собственных: «В раннем детстве я еще застал на садовом угреве двух тучных старичков, Лулу и Бокса Первого. Спал Бокс-первый всегда на расшитой подушке в углу козетки. Седоватая морда с таксичьей бородавкой, выдающей породу, заткнута под бедро, и время от времени его еще крутенькую грудную клетку раздувал глубокий вздох. Он так стар, что устлан изнутри сновидениями о запахах прошлого. Около 1904 года отец привез с Мюнхенской выставки щенка, из которого вырос сварливый, но удивительно красивый Трейни (я назвал его так, потому что длиной и коричневостью он походил на спальный вагон). Одна из музыкальных нот моего детства — это истеричное тявканье Трейни, преследующего зайца, которого ему никогда не удавалось загнать, по дебрям нашего вырского парка, откуда он возвращался в сумерках (моя встревоженная мать долго, высвистывая его, в дубовой аллее) с давно уже дохлым кротом в зубах и с репьями в ушах …Затем кто-то подарил нам другого щенка, Бокса Второго, внука Хины и Брома, принадлежавших доктору Антону Чехову. Этот окончательный таксик последовал за нами в изгнание, и еще в 1930-ом году в пригороде Праги (где моя овдовевшая мать жила на крохотную пенсию чешского правительства), можно было видеть неохотно ковыляющего далеко позади своей хозяйки этого пса, раздражительного, страшно старого, гневающегося на чешский длинный проволочный намордник — эмигрантскую собаку в заплатанном, плохо сидящем пальтеце».
Как впоследствии говорил Набоков, его такса Бокс Второй была единственным, что связывало писателя с русской литературой.
Владимир Маяковский
Владимир Маяковский и Булька. Фотография: seeandgo.ru
Лиля Брик и Щен. Фотография: gorets-media.ru
Владимир Маяковский и Скотик. Фотография: lbk.ru
Владимир Маяковский нисколько не кокетничал в стихотворении «Я люблю зверье»: к собакам он действительно относился со всей нежностью. Его первым питомцем была Щеня — помесь дворняги с сеттером.
Как вспоминала Лиля Брик: «Они были очень похожи друг на друга. Оба — большелапые, большеголовые. Оба носились, задрав хвост. Оба скулили жалобно, когда просили о чем-нибудь, и не отставали до тех пор, пока не добьются своего. Иногда лаяли на первого встречного просто так, для красного словца. Мы стали звать Владимира Владимировича Щеном. Стало два Щена — Щен большой и Щен маленький».
Потом у него появился и французский бульдог Булька, которого он привез из Парижа в подарок Лиле Брик. Но Маяковский сам так привязался к этой собаке, что она сопровождала его везде и всюду. Булька была с Маяковским и в его последний день жизни.
Александр Куприн
Александр Куприн и Сапсан. Фотография: elitsy.ru
Александр Куприн и Сапсан. Фотография: podmoskovnye.ru
Александр Куприн, его дочь Киса и Сапсан. Фотография: unria.ru
Среди питомцев Александра Куприна была даже обезьянка Марья Ивановна. Но любимцами писателя были собаки. Когда он жил в Гатчине, в его усадьбе обитало сразу восемь сенбернаров (первых двух щенков Куприну подарил Леонид Андреев). Особым псом в жизни Куприна стал «необычайной красоты и силы пес красно-песочной масти, весом свыше шести пудов», охотничий меделян по кличке Сапсан.
Однажды он спас маленькую дочь писателя Ксению от бешеной собаки, и Куприн отблагодарил своего пса вечной жизнью в литературе — написал рассказ «Сапсан» от лица самого пса: «Посредине улицы мчалась собака, черная, в белых пятнах, с опущенной головой, с висящим хвостом, вся в пыли и пене. Нянька убежала визжа. Маленькая села на землю и заплакала. Собака неслась прямо на нее. От ужаса вся шерсть на мне вздыбилась, но я превозмог себя и загородил телом Маленькую. Это уже было не единоборство, а смерть одному из нас. Я сжался, выждал краткий, точный миг и одним скачком опрокинул пеструю на землю. Потом поднял за шиворот на воздух и встряхнул. Она легла на землю без движения, плоская и теперь совсем нестрашная. Но Маленькая очень перепугалась. Я привел ее домой. Всю дорогу она держала меня за ухо и прижималась ко мне, и я чувствовал, как дрожало ее маленькое тельце. Не бойся, моя Маленькая. Когда я с тобой, то ни один зверь, ни один человек на свете не посмеет тебя обидеть».
Автор: Лидия Утёмова
Пожалуй, самый интересный экспонат, на который непременно стоит обратить внимание – это драный и кожаный диван.
Фото: Евгения КОРОБКОВА
Заметка первая. Валятельная
“Толстой был очень либеральным барином, – сказала экскурсовод из “Ясной Поляны”. – Он заменил барщину на оброк и выделил слугам под жительство целый дом Волконских”.
Впрочем, либерализм Толстого был виден и без пояснений. Продолжая традицию, заложенную барином, все в усадьбе демонстрировало крайнюю свободу. Яблоки валялись на траве, собирай – не хочу. Множество бородатых котов с суровыми лицами Льва Николаевича, валялось прямо на дорожках и не желало уходить даже под угрозой наступления туристов. Стая собак вызывающе валялась на проезжей части перед усадьбой, не реагируя на отчаянные сигналы авто. Водители матерились и делали крюк, чтобы обогнуть лежбище.
Множество бородатых котов с суровыми лицами Льва Николаевича, валялось прямо на дорожках и не желало уходить даже под угрозой наступления туристов.
Фото: Евгения КОРОБКОВА
– Это не наши собаки. Они приходят каждое утро из окрестных домов специально поваляться у Толстого, – с гордостью пояснила экскурсовод.
Стараясь не наступать на толстый слой валяющихся левтолстовских кошек, мы осторожно пошли к дому Волконских, где должна была состояться конференция по случаю 25-летия писательских встреч.
Возле мемориальной конюшни на стоге сена валялся работник в толстовке, заложив руки под голову. Писатели остановились, чтобы сфотографировать работника. Тот открыл голубые глаза, посмотрел с неудовольствием и осудил писателей: “Я смотрю, вам делать нечего? Как папуасы, ей-богу”.
Писатели пожали плечами, мол, нечего делать как раз вам, а мы-то – писатели, а мы-то на конференцию.
– Знаю я, какие вы писатели, знаю я вашу конференцию, – проворчал работник и повернулся на другой бок.
Тем временем в доме Волконского собрался весь писательский цвет и уходящая натура, из тех, кто приезжал, приезжает и будет приезжать в усадьбу.
Известные авторы – в основном – бородатые или хотя бы усатые мужчины – выходили к импровизированной кафедре и с удовольствием рассказывали о том, как четверть века назад все собирались на лужайке под деревом, читали замечательные доклады, а потом еще на целый год после встречи хватало воспоминаний, как здорово было валяться на солнечной ясной поляночке.
Вечером после конференции еще один писатель презентовал новую книгу. Кажется, она называлась “Соня, отвали”.
Возле мемориальной конюшни на стоге сена валялся работник в толстовке, заложив руки под голову.
Фото: Евгения КОРОБКОВА
Заметка вторая. Цифровая
Лев Толстой страшно любил число 28. Потому что сам родился в 1828 году и в придачу 28 августа. Но некоторым эта любовь чуть не вышла боком. Например, он очень хотел, чтобы его старший сын Сергей тоже родился именно 28 числа. Жена Льва Толстого имела другие планы на этот счет и с рождением Сергея все получилось примерно так, как в известной истории Хармса: “Папа так разбушевался, что акушерка, принявшая меня, растерялась, и начала запихивать меня обратно”.
Лев Николаевич ничего такого не делал, просто сидел на знаменитом кожаном диване рядом с женой и настоятельно просил Сонечку терпеть хотя бы до полуночи. Восемнадцатилетняя Сонечка послушно терпела.
К слову, домика, в котором родился Лев Толстой, не сохранилось.
Фото: Евгения КОРОБКОВА
К слову, умер граф тоже 28 числа в возрасте 82 года – это число 28 наоборот. А еще до недавнего времени мимо московского дома писателя в Хамовниках ходил троллейбус номер двадцать восемь.
Недавно сотрудники “Ясной Поляны” провели целое исследование по поводу того, что происходило в жизни Толстого 28 числа. Исследование вылилось в толстую книжку. Вот и не верь после этого в нумерологию.
Заметка третья. Всякая
К слову, домика, в котором родился Лев Толстой, не сохранилось. Граф еще при своей жизни продал его на стройматериалы и засадил место домика разными деревьями.
Экскурсантов водят по другому домику по соседству, где жил Толстой с семьей. В этом доме сохранилась толстовская мебель и дух Льва Николаевича. Он усиливается от комнаты в комнату и где-то на последних этапах экскурсии уже невозможно отделаться от ощущения, что невидимый граф ходит рядом с тобой и настойчиво сеет разумное и доброе.
Пожалуй, самый интересный экспонат, на который непременно стоит обратить внимание – это драный кожаный диван. Предмет мебели примечателен тем, что на нем родился и сам Лев Толстой, и одиннадцать его детей, а еще диван описан в “Войне и мире” в одном эпизоде с маленькой княжной.
Экскурсантов водят по другому домику по соседству, где жил Толстой с семьей. В этом доме сохранилась толстовская мебель и дух Льва Николаевича.
Фото: Евгения КОРОБКОВА
Заметка четвертая: “Я ее схватил – и в кусты”
По сути, “Ясная Поляна” была “Домом-2” XIX века. За взаимоотношениями Толстого и Софьи Андреевны следила вся читающая Россия. Поскольку ни один писатель не добивался при жизни такой славы, как Лев Толстой, то всем было страшно интересно узнать, а что там сегодня в “Ясной Поляне”. (Боян не мой, послушала на лекциях преподавателя МГУ Егора Сартакова). Как рассказывает Сартаков, у Толстого было маниакальное стремление к женскому полу и желание обладать как можно большим количеством женщин не покидало графа на протяжении всей его жизни. Во время лекций Сартаков любит приводить такой эксклюзив: “Я разговаривал с публикатором полного собрания сочинений Толстого (сейчас собрание готовится в Институте Мировой Литературы). Он рассказывал, как редакторы вырезают из дневника интимные подробности. Например, такие: “Иду я по “Ясной Поляне”, вдруг вижу – работает девка. Я ее схватил – и в кусты”.
Якобы на возмущенный вопрос “А что же здесь крамольного”, редактор Собрания, Юрий Манн, грустно улыбнулся и сказал: “Егор, когда Толстой написал это в дневнике – ему было уже семьдесят”.
Понятное дело, я задала этот вопрос сотрудникам “Ясной Поляны”, но они только затопали ногами: мол, какая глупость, дневники Толстого опубликованы без купюр. Да и вообще, по словам яснополянцев, неверно называть Толстого похотливым человеком: “В среднем человек думает о сексе десять раз на день. Отличие Толстого в том, что он свои мысли записывал, и сам себя за это осуждал. Вот и кажется, что он думает об этом непрерывно”, – пояснила сотрудник “Ясной Поляны” Елена Алехина.
Не подтвердили здесь и связь Толстого с крестьянкой Аксиньей и кучу детей от крестьянки. Официальная версия гласит, что у Льва Николаевича был только один внебрачный ребенок.
Заметка пятая: “Лев Толстой – это мы”
“Лев Толстой – это мы”, – так сказал критик Валентин Курбатов в проникновенном слове со слезами смешанном. Валентин Яковлевич по традиции произнес самую высокодуховную и запоминающуюся речь, начав со строк Игоря Меламеда.
Усни, дитя мое! Над миром
царит покой и благодать.
Лишь призрак, созданный Шекспиром,
повелевает нам страдать.
Не плачь, мой мальчик! Успокойся!
Любовью Божий мир объят.
И лишь в воображенье Джойса
возник нечаянный разлад.
Ну что ты. Зеленеет травка.
Не плачь же! Солнышко блестит.
А что выдумывает Кафка –
пустое! Бог ему простит!
Предмет мебели примечателен тем, что на нем родился и сам Лев Толстой, и одиннадцать его детей, а еще диван описан в “Войне и мире” в одном эпизоде с маленькой княжной.
Фото: Евгения КОРОБКОВА
Заметка шестая. Выдержки из проникновенной речи Валентина Курбатова
Дорога, которую мы прошли, – от “в начале было слово” до “слова, слова, слова”. Мы забыли, что такое слово в его высочайшем значении. Мы должны были вспомнить, что тридцать дней в месяце, потому что 30 зубов у Адама, а 365 дней в году – потому что 365 костей у человека… Мир стал существовать, и мы начали расточать это высокое Слово. Господа, нам выпало великое счастье жить в расточенном мире. И для русского художника, как для Адама, можно выбрать целью называть и собирать его снова. Но художник выбрал игровое начало…
Были времена, когда мы надеялись на слово. На первые встречи писателей прибегали все сотрудники заповедника. Мы пытались досказать истину, но со временем стали снисходительнее к слову, к читателю, ко всему на свете… Читатель начинает читать сквозь пальцы, не видя в тексте пожара и волнения. Думаю, Лев Толстой сдвигает брови сумрачней.
Этот мир – подросткового поколения. Как говорил Берестов – мир двенадцатилетний по способу поведения. Пора ему повзрослеть. Здравствуй, племя младое, незнакомое. Не я увижу твой зрелый возраст.
Внуки проходят мимо нас. Уходит с каждым днем твоя царственная жизнь, а ты ее расточаешь на слова, слова, слова”.
Загадка Льва Толстого про шапку
Лев Толстой обожал придумывать разные математические задачки. Некоторые из них дожили до наших времен и представляют трудность не только для второклассников, для которых эту задачку писатель сочинял, но и для взрослых дядек и тетек. Знаменитую загадку Толстого про шапку решают только 20% студентов вузов, а банковские работники, чтобы разобраться – рисуют сложные дебето-кредитовые таблички. Проверено фейсбуком: запутались все.
Продавец продаёт шапку. Стоит она 10 р. Подходит покупатель, меряет и соглашается взять, но у него есть только банкнота 25 р.
Продавец отсылает мальчика с этими 25 р. к соседке разменять. Мальчик прибегает и отдаёт 10+10+5. Продавец отдаёт покупателю шапку и сдачу 15 руб.
Через какое-то время приходит соседка и говорит, что 25 р. фальшивые, требует отдать ей деньги. Ну что делать. Продавец лезет в кассу и возвращает ей деньги.
Вопрос: на какую сумму был обманут продавец?
Ответ читайте в конце материала.
Где поесть в “Ясной Поляне”
О еде можно не заботиться. У входа в усадьбу расположено деревянное кафе “Прешпект”, где подают блюда из знаменитой Повареной книги Софьи Андреевны. Обед с компотом обойдется в 600 рублей. Можно приобрести и саму Поваренную книгу, однако продавцы честно предупреждают: блюда получаются всегда разные. Видимо, основным компонентом была фантазия Софьи Андреевны.
Отдельно рекомендуем попробовать кусочек знаменитого “анковского пирога” – легендарного блюда, рецепт которого Софья Андреевна получила на свадьбу. Без этого пирога обед был не обедом, праздник не праздником и в доме Толстых анковский пирог стал символом домашнего уюта. Про этот десерт Лев Николаевич даже сочинил стихотворение: “Что сильней, чем смерть и рок: только анковский пирог”.
Пирог продается не всегда: он пропитывается лимонами целых 36 часов и часто бывает так, что десерт разобрали, а новый еще не пропитася. Цена кусочка 80 рублей. Можно взять фирменную коробочку с пятью кусочками и она отлично доедет до Москвы.
Как добраться
Для большой компании рекомендуем выбрать утреннюю «Ласточку», всего два часа и вы в центре Тулы. Из центра можно уехать в “Ясную Поляну” на Яндекс-такси. Цена вопроса – от 800 до 1000 рублей. Существует однодневный экскурсионный автобусный тур, в который входит посещение нескольких музеев Тулы и “Ясной поляны”. Стоимость тура Москва-Тула составляет 2000 рублей. Подробности тура и варианты досуга можно посмотреть на сайте, там все прекрасно оформлено
Где остановиться
В километре от “Ясной Поляны” расположена гостиница с рестораном “Доврянская усадьба”. Стоимость номера – от 2200 до 4900 рублей. Забронировать место тоже можно на сайте.
Правильный ответ на загадку с шапками – 25 рублей!
