Аборигенные породы кошек: список и фотографии

Многообразие пород кошек — результат селекции, которая происходила на протяжении нескольких столетий. Гораздо реже новые породы появлялись по причине мутаций на генетическом уровне. В отдельную категорию принято выделять аборигенных кошек – представителей пород, которые появились в естественных условиях, на определенных территориях, в результате естественного отбора, адаптированными к проживанию в определенных климатических условиях. Этим они отличаются от селекционных кошек, которые разводились человеком специально, под определенные нужды, путем скрещивания разных особей.

Аборигенные и селективные породы

Во многих странах мира есть свои аборигенные породы кошек. В России это:

• Донской сфинкс
• Русская голубая
• Сибирская и ее разновидности (невская маскарадная)
• Русская рыжая
• Уральский рекс
• Курильский бобтейл

Также известны и другие аборигенные породы кошек:

Селективные породы кошек, выведенные в результате племенной работы:

Породы кошек, появившиеся в результате естественных мутаций:

Характеристики

Для представителей аборигенных пород характерен «аутентичный» вид, что особенно заметно, если рассматривать норвежских лесных кошек, мейн-кунов, турецких ванов. Они в большей степени напоминают представителей семейства кошачьих, обитающих в естественной среде дикой природы. Среди представителей аборигенных пород преобладают длинношерстные кошки с густым подшерстком.

Не все породы кошек, которые сегодня позиционируются как аборигенные, являются таковыми. Определяя принадлежность животного к породе этой группы, фелинологи учитывают:

• Территорию происхождения породы и ее развитие в условиях искусственного отбора. Следует отметить, что полностью аборигенных пород практически не существует: в той или иной степени, их представители получали «сторонние» гены.
• Факт изоляции: в таких условиях популяции животных всегда оставались малочисленными, что приводило к повышению степени родства. Проникновение сторонних генов было минимальным. Популяция становится однотипной, и здесь можно говорить об аборигенных породах. Пример – кошки породы турецкий ван, сиамские и ангорские кошки, японский бобтейл. Влияние на них со стороны представителей других пород было минимальным.

История

На территории современной России первые кошки появились еще в VI столетии. Самой древней аборигенной российской породой принято считать русскую голубую кошку, сибирские кошки появились позднее. Пик выведения новых пород в стране пришелся на конец прошлого столетия.

От генетики к разведению

журнал «ДРУГ» № 10-11 2002 год

«АБОРИГЕННЫЕ ПОРОДЫ»: СИБИРСКАЯ КОШКА

КАЖДОМУ НАЧИНАЮЩЕМУ ВЛАДЕЛЬЦУ ЛЕСТНО ИМЕТЬ ЖИВОТНОЕ ПОРОДЫ, «ИЗВЕСТНОЙ СО ВРЕМЕН ФАРАОНОВ», ПРОИСХОДЯЩЕЙ «ИЗ ЦАРСКИХ ПАЛАТ» ИЛИ, НАОБОРОТ, «ИЗ ДИКОЙ СЕВЕРНОЙ ТАЙГИ», — ЭТО УЖ КОМУ КАКАЯ ЭКЗОТИКА БЛИЖЕ К СЕРДЦУ. ОДНАКО ЗАВОДЧИК В СВОЕЙ РАБОТЕ ДОЛЖЕН ОРИЕНТИРОВАТЬСЯ НЕ НА МИФЫ И ЛЕГЕНДЫ, А НА РЕАЛЬНУЮ ИСТОРИЮ И ГЕНЕТИЧЕСКИЙ СТАТУС ПОРОДЫ.

«Аборигенная порода кошек» — что зто такое?

Наверняка всем знакомы высказывания типа: «Сибирские (норвежские, японские) кошки, древняя аборигенная порода, известная двести (тысячу, две тысячи) лет, — наша национальная гордость». Что касается древности абсолютного большинства кошачьих пород — это типичное мифотворчество. «Болезни мифотворчества» весьма часты у заводчиков(не только кошек, но и собак) и усиленно распространяются через книги и статьи, предназначенные для широкой публики. Причины этого явления по-человечески вполне понятны: количество легенд, окружающих ту или иную породу, напрямую связано с ее популярностью. Каждому начинающему владельцу лестно иметь животное породы, «известной со времен фараонов», происходящей «из царских палат» или, наоборот, «из дикой северной тайги», — это уж кому какая экзотика ближе к сердцу. Однако заводчик в своей работе должен ориентироваться не на мифы и легенды, а на реальную историю и генетический статус породы.

Для того чтобы понять, насколько аборигенны те или породы, обратимся к определениям. Порода — это группа животных одного вида, созданная при участии искусственного отбора и обладающая рядом характерных морфологических, физиологических, поведенческих признаков, передающихся из поколения в поколение. Аборигенной называется порода, сложившаяся на определенной территории при значительном влиянии естественного отбора и несколько меньшем — искусственного.

Что касается искусственного отбора животных, обладающих хозяйственно-полезными признаками, с ним все понятно. Человек отбирал (оставлял на «развод») наиболее резвых коней или собак с лучшим чутьём. Но кошки? Феральные (или «уличные») кошки никакому отбору, кроме естественного, обычно не подвергались. Правда, здесь естественный отбор весьма своеобразен, так как кошки обитают в антропогенной, а не в природной среде, но от этого он все равно не становится искусственным. Максимальное проявление искусственного отбора для кошек, обитающих в сельской местности, — это предпочтительное сохранение хозяевами потомства от «отличной крысоловки». Но для кошачьего породообразования такой отбор практической роли не играл, иначе мы сейчас имели бы породы вроде «йоркширского мышелова» или «кубанской крысоловной». Из пометов, принесенных беспородными кошками, живущими в городских квартирах, хозяева могли порой оставлять себе котят, которые очаровывали их своим необычным окрасом, или ласковым поведением, или тем, что «пушисты до чрезвычайности». Но опять же ни о каком долговременном отборе тут не было и речи.

В каких же случаях мы можем говорить о действительно аборигенной породе кошек? Во-первых, в той ситуации, когда на какой-то территории в самом деле возникает искусственный отбор — по причине, например, местных верований в то, что голубая (белая, короткохвостая) кошка приносит в дом счастье и удачу. Правда, подобный отбор ограничивается одним-двумя признаками, а остальные могут (или не могут) закрепиться в местной популяции в зависимости от ее инбредности. Поэтому второй фактор создания аборигенных пород — это изоляция, ведущая к увеличению инбредности животных в данной местности. Изолированная на острове или в горной долине популяция кошек будет относительно малочисленной, а значит, в ней со временем повышается уровень родственности животных. И главное, приток «инородных» генов со стороны в такую популяцию будет крайне мал. В этом случае процессы генетического дрейфа часто приводят к формированию однотипной популяции, которую условно можно было бы назвать аборигенной породой (условно, если отсутствует определяющий понятие породы искусственный отбор). Такими аборигенными породами можно считать турецкого вана, кората, сококе. С некоторой натяжкой под это определение можно подвести турецкую ангору, традиционного сиама, японского бобтейла и немногих других.

Полудлинношерстные «лесные» кошки

Со статусом пород так называемых «лесных кошею» — мэйн-кунов, норвежских, сибирских — ситуация наиболее запуганная. Именно их чаще всего и называют «аборигенными». Казалось бы, так оно и есть: облик у этих пород вполне естественный. Но. норвежская лесная порода, существующая в настоящее время, фактически развивалась как культурная, причем в 70-е годы XX века (точнее, работа по ее созданию была начата в 30-е годы, но вскоре надолго прервалась). Да, за основу стандарта были приняты изображения «лесных кошек викингов» И описания в старинных книгах. Но не занимались же викинги искусственным отбором среди своих кошек! И скрещивались ли эти кошки с дикими лесными котами, которые, вероятно, были широко распространены в Скандинавии во времена Малого климатического оптимума, — это еще вопрос.

Основу породы составили местные кошки желательного типа (фенотипичные) и неизвестного происхождения. Тип этот, с некоторыми вариациями, соответствовал человеческим представлениям о диком лесном коте (Felis silvestris). Никакого искусственного отбора среди этих аборигенов в Норвегии до появления первых стандартов не велось. Важно, что под разведение брали кошек желательного типа из сельской местности. Учитывая относительно небольшие размеры страны и особенности сельского образа жизни в Скандинавии, соблюсти высокий уровень однотипности и генетической однородности поголовья было не самой сложной задачей. К тому же первые заводчики «норвегов»,) изначально придерживались жестких условий отбраковки особей нежелательного типа или окраса.

Мэйн-куны имеют, пожалуй, даже большее право называться аборигенной породой. Первичное поголовье — «фермерские кошки штата Мэн» — было действительной основой для написания стандарта. Однако американцы со свойственной им энергией постарались довести ряд породных признаков до максимума, утрировать существующий тип. Породный тип мэйн-кунов интенсивно окультуривался, а отнюдь не «сохраиялся В естественной неприкосновенности» (как это пытаются преподнести некоторые американские заводчики). Чтобы в этом убедиться, достаточно сравнить фотографии кошек 60-70-х годов прошлого века с современными.

Скорее всего, в племенное ядро породы на ранних стадиях ее развития поступали не только «фермерские. кошки из Мэна». Наверияка среди них были и городские особи неизвестного происхождения, и животные из других штатов. Генетическая неоднородность исходного поголовья мэйн-кунов до сих пор сказывается в редких выщеплениях особей с окрасом колор-пойнт или с кудрявой (рексовой) шерстью. Конечно, потомки, обнаружившие нежелательные для породы признаки, из разведения выбраковываются, но полностью избавить породу от рецессивного носительства нежелательных аллелей пока не удалось.

Российских заводчиков, естественно, в первую очередь интересуют вопросы разведения национальной породы — сибирской кошки. В ее основе лежал подбор животных неизвестного происхождения «под стандарт» только по фенотипическим, то есть внешним, признакам. Честно говоря, ни о какой единой «аборигенной сибирской породе» до начала «кошачьего движения» в России говорить не приходится (это выражение в народе всегда означало примерно следующее: «крупный кот С густой шерстью и не белого окраса»).

Первые племенные ядра сибирской породы формировались в 1986-1989 гг. в основном за счет кошачьего населения крупных городов — там, где раньше всего возникли фелинологические организации. Потому-то оригинаторами породы выступили заводчики из клубов Москвы и Санкт-Петербурга (тогда — Ленинграда), то есть европейской части России. Никто из заводчиков сибирских кошек не ездил по глухим таежным поселкам в поисках «чистокровных сибиряков». Работали с тем материалом, который был под рукой. Из фенотипичных кошек, зарегистрированных московскими клубами, лишь единицы имели действительно «чистое» сибирское происхождение.

Кроме того, в любом крупном городе (хоть Азии, хоть Европы) степень генетического разнообразия кошачьих популяций крайне высока — за счет интенсивного притока генов с постоянным привозом новых, породистых и беспородных, особей. Городской кошачий генофонд находится как бы в состоянии постоянного перемешивания. И никто не гарантирует, что внешне подходящая под «сибирский стандарт» городская кошка неизвестного происхождения не несет совершенно чужеродных — «восточных,), «персидских» или «европейских» — генов. Скорее уж можно гарантировать обратное.

В целом же на территории России в начале работы с породой заводчики имели дело с весьма неоднородными аборигенными популяциями кошек «сибирского типа», а не с аборигенной породой. Например, в Красноярске (кто скажет, что это не Сибирь?) и сегодня можно увидеть как минимум два основных типа полудлинношерстных кошек, отличающихся текстурой шерсти, очертаниями мордочки, посадкой глаз и рядом дрyгиx признаков. И какой из этих типов «более сибирский» с точки зрения аборигенного происхождения? По моим наблюдениям, наиболее часто кошки желательного породного типа встречаются на Дальнем Востоке, в Южной и Восточной Сибири. Причем у этих животных есть одна особенность, явно отличающая их от стандартного (европеизированного) сибиряка. Текстура шерсти у «азиатов» В целом более тонкая, плотный подшерсток несколько удлинен. При этом соотношение ости и подшерстка примерно равное или сдвинуто в сторону ости. Покровная шерсть у восточносибирских кошек обычно более длинная, с ярко выраженным украшающим волосом. Впрочем, среди дальневосточных кошек встречаются группы особей и с относительно короткой «покровкой».

На европейской части территории России и на Украине встречаются лишь единичные особи или малочисленные родственные группы кошек данного типа, причем тяготеющие к крупным городам и морским портам. Видимо, их появление связано с влиянием завезенных восточносибирских и дальневосточных котов на генотип местной популяции. Похоже, что в своем распространении «сибирский» тип доходит до Ближнего Востока. Однажды мне довелось видеть кошку, в точности подходящую под стандарт сибиряка, привезенную из Северного Ирана. По уверению ее владельцев, там подобные кошки встречаются, то есть это не какой-то случайный завоз. Как называть эту кошку — с точки зрения аборигенности — иранской? сибирской? или, может быть, персидской?! (Персия — старое название Ирана). Невольно возникает крамольное предположение: общий предковый тип кошек (наряду с другими, например ангорскими) лежал в основе и «длинношерстной» (то есть нынешней персидской), и сибирской породы. Возможно, периодически встречающиеся «гнезда» кошек подобного типа представляют собой следы какого-то «архетипа», свидетельство давнего существования истинно аборигенной породы, ныне уже исчезнувшей. Чтобы ответить на этот вопрос, потребовал ось бы провести специальные геногеографические и молекулярно-генетические исследования.

Сибирские колор-пойнты — право на существование

Рассмотрим недавно поднятый заводчиками сибиряков вопрос о выделении сибирских колор-пойнтов (невских маскарадных) в отдельную породу. В чем состоят аргументы сторонников этого разделения? В том, что окрас колор-пойнт не характерен для аборигенной сибирской породы, а привнесен в нее искусственно. Кроме того, этот окрас, по их мнению, вообще не может быть характерен для аборигенной породы, так как не является естественным и должен снижать жизнеспособность животных. О «древности» И степени «аборигенности» нынешней сибирской породы мы уже поговорили в предыдущем номере. Теперь рассмотрим некоторые моменты истории кошек-колор-пойнтов в России.

1. Окрас колор-пойнт, по-видимому, неоднократно привносился в азиатские популяции кошек Российской империи. Первое достоверное свидетельство тому, относящееся к 70-м годам XVIII века, — свидетельство академика Палласа о кошках, встреченных им в поселении Инсар (район Прикаспия). Вполне возможно, что обмен генами между европейскими, ближневосточными и восточно-азиатскими популяциями кошек происходил и ранее — вдоль Великого шелкового пути. С другой стороны, восточно-азиатские колор-пойнты могли попадать (и, скорее всего, попадали) в популяции кошек Дальнего Востока морским путем. Наконец, в начале XX века (до 1917 r.) отдельные сиамские кошки (окраса колор-пойнт, естественно) были привезены в Россию из Европы, чему можно найти свидетельства в русской и советской литературе (В. Брюсов, Вс. Иванов). В общем, аллель Cs вполне мог существовать во всех перечисленных регионах, хотя и с невысокими частотами.

2. Массовое «вторжение» животных окраса колор-пойнт в российскую «кошачью среду» началось в 60-е годы XX века, с привозом первых традиционных сиамов С. Образцовым. Аллель Cs, попадая с достаточной частотой в уличные популяции кошек, распространяется со скоростью лесного пожара. Видимо, отчасти это связано с поведенческими особенностями восточных кошек (склонностью к жесткой иерархии семейных групп, к защите территории). Это явление обнаруживалось в США, Австралии, даже в Англии. Так что ни о каком снижении жизнеспособности колор-пойнтов в антропогенной среде (а домашние кошки обитают именно в ней) говорить не приходится. Россия, похоже, не является исключением. Но беда в том, что исследований частот встречаемости генов кошачьих окрасов до 1978 года в нашей стране не проводилось. А в геногеографических исследованиях конца 70-х — начала 80-х окрас колор-пойнт не учитывался (то есть встреченные кошки колор-пойнты исключались из выборки). В настоящее время в отдельных регионах эти исследования пытаются продолжить, но, поскольку ген Cs активно распространяется, выяснить, «как оно было раньше», становится весьма за­труднительно. Даже если ограничить время появления колор­пойнтов в России «образцовским» привозом (хотя это И не совсем верно), тех 25-30 лет, что прошли с момента внедрения окраса в российские популяции, вполне достаточно для закрепления простого рецессивного аллеля Cs на местном кошачьем фенотипе, без всякой целенаправленной племенной работы. Конечно, животных, абсолютно лишенных предковых восточно-азиатских черт, будет немного, но все же таковые будут. Это доказывает сушествование европейских короткошерстных КОЛОР-ПОЙНТОВ в местных популяциях. Специально этих кошек никто не выводил, однако они полностью подходят под стандарт ЕКШ.

Проблема невских маскарадных, на мой взгляд, имеет два аспекта: этический и собственно разведенческий. Сначала о втором. Сознательно никто не создавал «невскую маскарадную породу», скрещивая, например, старотипных персов КОЛОР-ПОЙНОВ с «лохматыми тайцами». Первые «невские» кошки имели такое же неопределенно-городское происхождение, как и первые сибирские. И желательным для них был признан тот же тип, что значился в раннем стандарте сибирской породы. Другое дело, что среди сертифицированных (прошедших определение породы) животных неизвестного происхождения наверняка встречались прямые потомки и персов, и тайцев. Общая практика использования в качестве племенной основы породы «городских» кошек, особенно из Европейской части России, с их разнородным происхождением и генофондом, как уже говорилось, предопределяла носительство самых различных аллелей, в том числе и аллеля Cs. От подобных «чистых» (читай — фенотипичных) сибиряков выщеплялись и невские маскарадные. Именно на этой, очень ранней стадии развития сибирской породы, должен был решаться вопрос: является ли этот окрас желательным для нее или он должен быть исключен из разведения. Решили в пользу признания окраса — под названием «сибирский колор-пойнт».

Разумеется, в разведении этой цветовой вариации породы есть свои проблемы. Не секрет, что в ряде питомников сибирских колор­пойнтов наблюдается накопление заметных «персидских» черт: преобладание длинного подшерстка и остепуха над остью, слабая выраженность покровного волоса, «купольная» структура черепа. В других питомниках у животных заметны «восточные» черты. Но существование таких животных — это проблема некачественного судейства и недостаточно интенсивного отбора внутри питомника, а не цветовой вариации в целом. Многолетняя практика работы заводчиков разных пород с аллелем cs подтверждает отсутствие какого­либо сцепления между морфологическими признаками и окрасом колор-пойнт. И разве нет подобных проблем в питомниках «чистых» сибиряков?

Что же касается этики, то аргументация отделения невских маскарадных «аборигенностью» и «натуральностью» сибирской породы со стороны заводчиков последней выглядит некорректно — учитывая реальные пути ее формирования. Надеюсь, это высказывание не оскорбит создателей первой национальной российской породы. Они были и остаются энтузиастами своего дела, достойными всяческого уважения. Но национальная гордость должна иметь более веские основания, нежели встречаемость на территории своей страны кошек определенного типа. Подлинная эстетика для фелинолога­профессионала заключена не в красивых легендax, а во внешности заводских пород, и подлинное творчество заводчика — не в изобретении мифов, а в создании гармонического совершенства живых форм. Культурная порода, эффектная и своеобразная, — вот истинный предмет для национальной гордости.

Можно было бы рекомендовать сторонникам разделения пород высказать свои предложения примерно таким образом: «Мы (то есть заводчики сибирских кошек) считаем, что сибирская порода должна соответствовать представлениям человека о естественных биологических видах кошек (лесной кот, манул), и ее разведение должно быть ограничено соответствующими окрасами». Такая позиция была бы достойна внимания и уважения. Правда, подобное направление развития породы «отсечет» не только колор-пойнтов, но и многие другие фантазийные окрасы (фактически оставив в работе только различные ваpиaции табби). Другой способ коррекции развития породы ­ обследовав ряд территорий Сибири, выявить вариации морфологического строения и просчитать коррелирующие с ними частоты различных окрасов кошек. На этой основе можно будет выявить реально существующий «сибирский тип». Надо полагать, эта идея из области фантастики. Заниматься подобной многолетней работой даже самый ярый энтузиаст сибирской породы не станет.

Сибиряки сегодня и завтра

Первичная разнотипность сибирских кошек, вызванная разнообразием генофонда исходной популяции, была довольно быстро преодолена в отдельно взятых клубах и питомниках. Отбор, или, точнее, преимущественное использование лучших производителей, ограничил размеры племенных ядер и, как следствие, предопределил инбридинг на этих производителей.

На фоне этого ограничения племенного фонда в лучших питомниках велась вполне грамотная заводская работа с типом и окрасом, складывались племенные линии и маточные семейства. Кошки этих питомников ныне однотипны и узнаваемы, и одного названия питомника для сведующего человека бывает достаточно, чтобы пред­ставить себе тип животного. Однако период этой первичной стабилизации, похоже, подходит к своему естественному концу. Даже самые лучшие племенные линии не могут существовать «сами В себе» бесконечно. Различия между типами, культивируемыми в «сибирских» питомниках, порой достигают такой степени, что начинает казаться, будто эти животные представляют собой разные породы (причем аборигенные). Причина «вторичной» разнотипности сибиряков состоит в том, что большинство питомников или клубов слишком быстро замкнулось в «своих кровях». Это ограничение племенного фонда питомников и клубов опасно еще и высокой вероятностью закрепления в породе полигенно наследуемых аномалий. К счастью, для сибиряков пока что реально известны только две подобные аномалии: уролитиаз (мочекаменная болезнь) и гипер возбудимость. (и, как следствие, агрессивное поведение).

Вводить в разведение новых, пусть даже самых эффектных «фенотипичных» животных заводчикам не хочется, так как это «укорачивает» родословную. Понятно, что сибиряки с полной родословной ценятся выше. Есть и генетический аспект той же проблемы: неизвестно, что за сюрпризы способен преподнести генотип животного, взявшегося «из ниоткуда». И все же, мне кажется, «закрывать» сибирскую породу еще рано. Особи с несомненным сибирским или дальневосточным происхождением, тем более взятые не из крупных городов, а из небольших поселков, весьма пригодились бы для обновления породных линий.

Но если отсутствие интереса к «фенотипичным» особям со стороны заводчиков еще может быть оправдано, то отсутствие обмена племенным материалом между питомниками разных городов — нет. Ведь в развитии любой породы периоды стабилизации признаков внyтpи питомников должны сочетаться с обязательными периодами «обнов­ления крови». Пока что у нас есть лишь единичные примеры подобных обменов, да и то ограниченных, как правило, питомниками европейской части России. Как ни парадоксально это звучит, но на территории Сибири хороших питомников сибирских кошек катастрофически мало. Причина «вымывания» сибирской породы из разведения — небольшой спрос на породу среди местного населения(то есть невозможность для заводчика реализовать котят) и вялая пропаганда породы местными клубами. Отсутствие интереса населения к своей «родной» породе свидетельствует, на мой взгляд, не только (и не столько) о недостатке патриотизма русского народа, сколько о том, что одной стабилизации существующего морфологического типа местных животных для окультуривания породы недостаточно. Необходимо еще и активное совершенствование породного типа.

Только на первый взгляд работа по окультуриванию аборигенных популяций кажется простым закреплением желательных признаков. Впечатление этой «простоты» усугубляется отсутствием несочетаемости линий и дисгенеза, характерных для «экстремальных» пород. Но работа даже с породой «дикого типа» тем не менее предполагает частичную экстремализацию, доведение до максимальной выраженности отдельных, специфичных для нее признаков.

Вспомним упомянутую выше работу американских заводчиков с мэйн-кунами. Они ведь планомерно доводили до совершенства признаки, создающие «образ породы», узнаваемый даже дилетантом: сочетание мощного костяка с замечательной длиной корпуса, хвоста и ног, величину украшенных кисточками ушей, угловатые очертания скул и мордочки, придающие мэйн-куну сходство с диким животным. Так вот черты, однозначно определяющие «образ породы», среди сибирских кошек пока что не устоялись. И не устоятся еще долго, если изоляция питомников (в каждом из которых совершенствовании подобных признаков если и идет, то в собственном направлении) продолжится еще более-менее длительное время. В периферийных же клубах часто возникает порочный круг: малый интерес к породе сокращает племенное поголовье так, что говорить о каком-либо направленном отборе становится бессмысленно, и работа по совершенствованию породного типа прекращается. А остающееся «аморфное» поголовье невыразительно и опять же никому (из покупателей) не интересно.

На мой взгляд, дальнейшее развитие сибирской породы зависит прежде всего от скоординированности деятельности заводчиков. И эта координация заключается не только в обязательном обмене племенным материалом, но и в выработке общей стратегии развития тех самых специфичных породных признаков. Возможно, некоторые положения стандарта сибиряков нуждаются в уточнении. Причем эта коррекция должна проводиться на основе взаимодействия между заводчиками из разных городов России — для того, чтобы оценить частоту и желательность каждого внутрипородного (точнее, питомникового) типа. Основные признаки, по которым наблюдается расхождение таких типов, — это текстура и структура шерсти, длина мордочки, корпуса, величина ушей, форма и глубина посадки глаз.

Далее, координация усилий заводчиков не принесет желаемых результатов без ужесточения судейства. До тех пор, пока эксперты будут вынуждены делать скидки на «особенности местных типов» и на «аборигенность» животных, прогресса в сибирской породе не будет.

И напоследок еще одно замечание. В последние годы многие иностранные фелинологи проявляют повышенный интерес к сибирякам, активно скупая племенной материал. Скорее всего, в ближайшее время они и займутся созданием пресловутого «образа породы». И будут объяснять нам (да уже и пытаются!), как должна выглядеть наша национальная кошка.

Не хотелось бы видеть такого развития событий, не правда ли?